Лили стояла напротив зеркала, критически осматривая собственное отражение. Классическая синяя блузка прекрасно сочеталась со строгой, целомудренно прикрывающей колени юбкой в тон, а собранные в тугой хвост непослушные волосы дополняли образ. Мама бы сказала, что она выглядит превосходно. Совсем, как взрослая.
- Эх, - потянув за резинку, Эванс несколько разочарованно выдохнула, наблюдая, как локоны рассыпаются по плечам огненным каскадом.
Мысль о том, что она уже больше не школьница, все еще вызывала в волшебнице тревожную внутреннюю дрожь. Девушка помнила, как волнительно было начинать седьмой курс и раздумывать, как именно она желает приносить пользу этому миру, но когда Хогвартс остался позади, и эта свобода перестала быть лишь мечтой, Лили осознала, что не знает, что с ней делать. Что она совсем не чувствовала себя взрослой, и в целом не была к этому готова.
Выбрав для себя специализацию целительства, думала, что это лучшее, в чем она может преуспеть. Но порой, когда дни выдавались выматывающе тяжелыми, и девушка совершала ошибки, волна сомнений накрывала с головой. Отчего возникало чувство, будто посреди ночи вдруг сработала пожарная тревога и она выбежала на улицу, схватив в охапку первую попавшуюся одежду, а теперь пытается согреться тем, что есть.
У ее подруг, Норы и Ады, - Эванс была уверена, - не возникало таких проблем. Вэйл всегда восхищала ее своим упорством и оптимизмом, не говоря уже о ее потрясающем умении найти подход к любому зверю. А Роули… Ну, Роули всегда оставалась Роули, чистокровной манерной аристократкой, по мнению многих слизеринцев, черт знает, что забывшей в компании двух «грязнокровок». Но, на взгляд бывшей студенки Гриффиндора, Ада абсолютно точно знала, кто она и имела свое мнение, за что Лили уважала подругу.
Так что, у рыжей волшебницы не вызывала удивления мысль, что девушки точно знали, каким видят свое будущее, в отличие от нее самой.
Что уж говорить, если её любимый шалопай Поттер, казалось, был абсолютно уверен в том, чем хочет заниматься.
И оттого было тяжелей. Девушке нестерпимо хотелось с кем-нибудь поговорить об этом, но Лили не могла, - гордость не позволяла озвучить эту тревожную мысль,  - что ей до жути страшно, если однажды она обнаружит, что свернула где-то не туда. Что каким-нибудь апрельским утром – отчего-то ей всегда представлялся именно цветущий апрель, - проснувшись, поймет,  что не смогла преуспеть в выбранной профессии, и всех подвела.
Оттого она старалась каждый день все сильнее, отдавая всю себя ежедневной больничной рутине, выискивая для себя новый опыт, убеждая себя, что нужно всего лишь быть смелой и храброй, и не останавливаться.
И когда в августовский понедельник пришло письмо от Норы с приглашением устроить небольшой девичник, Эванс сочла это за знак свыше.
Пятница же в больнице вновь выдалась суматошной: как назло, наплыв пациентов с самыми разными травмами, казалось, был нескончаемым. Взорвавшийся котел покалечил двух зельеваров из Ковент-Гардена, взбесившаяся метла одного из участников на матче по квиддичу внесла суматоху в середине игры и вывела из строя нескольких спортсменов с множественными переломами, а так же Лили слышала, что поступили пациенты с множественными отравлениями.
- Лондон сходит с ума. И мы вместе с ним, - запомнились Эванс слова немного замученной суматохой привет-ведьмы, и это отлично резюмировало окончившийся рабочий день.

- Да уж, всем нам пора полечиться, - Лили продолжала сердито смотреть в зеркало, сверля теперь уже раздражавшую ее блузку тяжелым взглядом. Позади девушки раздалось ворчание совы – Афина пыталась привлечь внимание хозяйки, соскучившись за день. Нежно пригладив перья питомицы, вслушиваясь в ответное воркование, рыжая, потерев уже свою макушку в раздумьях, фыркнула, - Что ж, если и начинать лечение, то неплохо бы для начала продезинфицировать душевные раны, да?..
После чего, сдавшись, переоделась в легкое зеленое платье, привычное ей еще по недавним школьным временам.
Настало время выдвигаться, чтобы не опоздать к назначенному часу. Прихватив с собой заранее приготовленные кексики с малиной, купленные в недавно открывшейся булочной на углу Карнаби-Стрит, и бутылку смородинового рома, Лили отправилась из своей небольшой квартирки к ближайшему порталу в центре Лондона.

Ровно в восемь Эванс стояла напротив небольшого домика, оплетенного декоративным виноградом, чьи лозы выглядели, словно щит от сурового внешнего мира. На фоне привычной лондонской суеты и типичных городских построек местный пригород выглядел привлекательной тихой гаванью, навевая Лили приятные воспоминания о таком же милом уголке, в котором она выросла.
Словом, волшебница для себя решила, что новое пристанище Вэйл пришлось ей по душе.
И продолжая рассматривать эту обитель уюта, она постучала в дверь.